Детские книги

ее, как было нужно, и, заговорив с девушкой, заставил ее поднять голову.
   - Теперь я ее вижу, - прошептал шпион.
   - Ясно?
   - Я узнал бы ее из тысячи!
   Он быстро спустился вниз, так как дверь комнаты распахнулась и появи-
лась девушка. Феджин оттащил его в угол комнаты, отделенный  занавеской,
и они затаили дыхание, когда она прошла в нескольких футах от их убежища
и исчезла за дверью, в которую они вошли.
   - Тес! - сказал парень, открывший дверь. - Пора!
   Ноэ переглянулся с Феджином и выбежал из трактира.
   - Налево! - шепнул парень. - Ступайте налево и  держитесь  противопо-
ложной стороны улицы.
   Ноэ так и сделал и при свете фонарей увидел удаляющуюся фигуру девуш-
ки, уже значительно его опередившей. Придерживаясь все время другой сто-
роны улицы, он приблизился к ней настолько, насколько считал благоразум-
ным, чтобы удобнее было за нею следить. Раза два или  три  она  тревожно
оглянулась, а один раз приостановилась, желая  пропустить  двух  мужчин,
шедших за нею. Казалось, она набиралась храбрости по мере того, как  шла
дальше, и теперь шагала более твердо и уверенно.  Шпион  соблюдал  между
нею и собой все то же расстояние и шел, не спуская с нее глаз.
 
 
   ГЛАВА XLVI Свидание состоялось
 
   Церковные часы пробили три четверти двенадцатого, когда на Лондонском
мосту появились две фигуры.
   Одна, шедшая впереди торопливым и быстрым шагом, была женщина,  кото-
рая нетерпеливо озиралась, словно поджидала и отыскивала кого-то; другая
фигура - мужчина, пробиравшийся в самой густой тени,  какую  только  мог
найти, и издали приноравливавший свой шаг к ее шагам: приостанавливаясь,
когда останавливалась она, и двигаясь вперед, как только она шла дальше,
но и в пылу преследования не позволяя себе нагнать ее. Так  перешли  они
по мосту из Мидлсекса на Саррийскую сторону, как вдруг женщина, с трево-
гой заглядывавшая в лица прохожих, по-видимому, обманулась в  своих  на-
деждах и повернула назад. Она повернула внезапно, но  тот,  кто  за  ней
следил, не был застигнут врасплох: забившись в одну из  ниш  над  быками
моста и перегнувшись через перила, чтобы получше спрятаться, он  выждал,
пока она не прошла по противоположному  тротуару.  Когда  она  оказалась
впереди его примерно на таком же расстоянии, как и раньше, он потихоньку
вышел и снова последовал за ней. Почти на середине моста  она  останови-
лась. Остановился и мужчина.
   Ночь была очень темная, погода стояла плохая, и в этот час и в  таком
месте людей было мало. Немногие прохожие быстро шли мимо, по всей  веро-
ятности, не замечая ни женщины, ни мужчины, который не терял ее из виду,
и, уж конечно, не обращая на них внимания. Не такой был у них вид, чтобы
привлекать докучливые взоры тех лондонских нищих, которые случайно  про-
ходили в тот вечер по мосту в поисках какой-нибудь холодной ниши или ла-
чуги без дверей, где можно приклонить голову. Оба стояли молча  -  ни  с
кем не заговаривали, и никто из прохожих не заговаривал с ними.
   Над рекой навис туман, сгущая красные отблески огней, которые  горели
на маленьких судах, пришвартованных к различным пристаням,  и  в  тумане
мрачные строения на берегу казались еще более хмурыми  и  расплывчатыми.
Старые, закопченные склады, по обоим берегам реки поднимались, тяжелые и
сумрачные над тесным скопищем крыш и карнизов и мрачно взирали на  воду,
слишком черную, чтобы отражать даже их громоздкую массу. Во мраке видне-
лись башня старой церкви Спасителя и шпиль церкви Сент Магнуса - древние
стражи-гиганты старинного моста, но лес мачт внизу и  густо  рассыпанные
шпили церквей вверху были почти скрыты от глаз.
   Девушка беспокойно прошлась несколько раз взад и вперед - за ней  все
время пристально следил прятавшийся от нее наблюдатель, - наконец, тяже-
лый колокол собора св. Павла возвестил о смерти еще одного дня.  Полночь
спустилась на многолюдный город. На дворец, на ночной  винный  погребок,
на тюрьму, на сумасшедший дом, на приют рождения и  смерти,  здоровья  и
болезни, на застывшее лицо мертвеца и мирный сон ребенка - на все  спус-
тилась полночь.
   Не прошло и двух минут после боя часов, как из наемной кареты,  оста-
новившейся неподалеку от моста, вышли молодая леди и седой джентльмен и,
отпустив экипаж, направились прямо к мосту. Они едва успели вступить  на
него, как девушка встрепенулась и сейчас же поспешила к ним навстречу.
   Они шли вперед, посматривая по сторонам с таким видом, как будто жда-
ли чего-то, что вряд ли могло осуществиться, когда перед  ними  внезапно
появилась девушка. Они остановились, вскрикнув от изумления,  но  тотчас
умолкли, потому что в этот самый момент мимо них прошел очень  близко  -
даже задел их - какой-то человек, одетый по-деревенски.
   - Не здесь! - торопливо сказала Нэнси. - Здесь я боюсь  разговаривать
с вами. Пойдемте... подальше от дороги... вот сюда, вниз по ступеням.
   Когда она произнесла эти слова и указала рукой в ту сторону, куда хо-
тела их повести, деревенский парень оглянулся и, грубо спросив, чего ра-
ди они заняли весь тротуар, пошел дальше.
   Ступени, указанные девушкой, были те  самые,  которые  на  Саррийской
стороне, на том же берегу, где церковь Спасителя,  служат  речной  прис-
танью. Сюда-то и поспешил никем не замеченный человек, похожий на  дере-
венского жителя, и, быстро окинув взглядом это место, стал спускаться.
   Эта лестница является частью моста; она состоит из трех  пролетов.  В
конце второго уходящая вниз каменная стена заканчивается с левой стороны
орнаментальным пилястром, обращенным к Темзе. Здесь нижние ступени шаре,
так что человек, завернувший за угол этой стены, не может  быть  замечен
находящимися на лестнице, если они стоят хотя бы на одну ступеньку выше,
чем он. Дойдя до этого места, деревенский парень быстро осмотрелся  вок-
руг, и, так как нигде не видно было более укромного уголка, а  благодаря
отливу места было вполне достаточно, он крадучись свернул в  сторону  и,
прижавшись спиной к пилястру, ждал, совершенно  уверенный,  что  они  не
спустятся ниже и, если даже ему не удастся подслушать разговор, он может
с полной безопасностью снова пойти за ними следом.
   Так медленно тянулось время в этом уединенном уголке и так не  терпе-
лось шпиону разузнать причины свидания, столь не похожего на то,  какого
он мог ждать, что он не раз готов был счесть дело проигранным и  говорил
себе, что либо они остановились значительно  выше,  либо  удалились  для
своей таинственной беседы совсем в другое место. Он уже  собрался  выйти
из своего тайника и снова подняться наверх, как  вдруг  услышал  шаги  и
сейчас же вслед за этим голоса чуть ли не над самым своим ухом.
   Он выпрямился, прижимаясь к стене, и,  затаив  дыхание,  стал  внима-
тельно слушать.
   - Довольно! - сказал голос, несомненно принадлежавший джентльмену.  -
Я не допущу, чтобы эта молодая леди шла дальше. Немногие  доверились  бы
вам настолько, чтобы прийти с вами сюда, но, как видите, я готов вам по-
такать.
   - Потакать мне! - раздался голос девушки, которую  он  выслеживал.  -
Право же, вы очень деликатны, сэр. Потакать мне! Ну, неважно.
   - Но с какой же целью, - сказал джентльмен более мягким  тоном,  -  с
какой целью вы привели нас в это странное место? Почему не позволили мне
поговорить с вами там, наверху, где светло и встречаются прохожие, вмес-
то того чтобы тащить нас в эту темную и мрачную дыру?
   - Я уже вам сказала, - ответила Нэнси, - что боюсь разговаривать  там
с вами. Не знаю почему, - содрогаясь, добавила девушка, - но сегодня ме-
ня охватывает такой ужас, что я едва держусь на ногах.
   - Ужас перед чем? - спросил джентльмен, казалось почувствовав  к  ней
жалость.
   - Я и сама не знаю, - ответила девушка.  -  А  мае  так  хотелось  бы
знать. Весь день меня преследовали ужасные мысли о  смерти,  о  каких-то
саванах, запятнанных кровью, и такой страх, что я горела,  как  в  огне.
Вечером, чтобы скоротать время, я взялась за книгу, и те же видения  по-
являлись между строк.
   - Воображение, - успокаивая ее, сказал джентльмен.
   - Нет, это не воображение, - хриплым голосом сказала девушка. - Я мо-
гу поклясться, что видела слово "гроб", написанное большими черными бук-
вами на каждой странице книги, - да, а сегодня вечером по улице пронесли
гроб как раз мимо меня.
   - В этом нет ничего необычного, - сказал джентльмен. - Мимо  меня  их
тоже часто проносили.
   - Настоящие гробы, - возразила девушка. - А этот был не такой.
   Что-то столь странное послышалось в ее тоне, что у притаившегося наб-
людателя мурашки пробежали по коже и кровь  застыла,  когда  он  услышал
произнесенные девушкой слова. Никогда еще не испытывал он  большего  об-
легчения, чем в тот момент, когда послышался нежный голос молодой  леди,
просившей ее успокоиться и бороться с такими страшными  видениями,  соз-
данными воображением.
   - Поговорите с ней ласково, - сказала молодая леди своему спутнику. -
Бедняжка! Мне кажется, она в этом нуждается.
   - Эти надменные благочестивые люди, ваши знакомые,  задрали  бы  нос,
увидев меня такой, какая я сейчас, и стали бы проповедовать  о  пекле  и
возмездии! - воскликнула девушка. - Ах, дорогая  леди,  почему  те,  что
считают себя исповедующими заповеди божьи, не относятся  к  нам,  жалким
тварям, с такой же кротостью и добротой, с  какой  относитесь  вы?  Ведь
вам, молодой, прекрасной, имеющей все то, что они утратили,  можно  было
бы немножко возгордиться, а вы гораздо скромнее их.
   - О! - отозвался джентльмен. - Турок, умыв лицо, обращает его к  вос-
току, чтобы прочитать свои молитвы, а эти благочестивые люди, с чьих лиц
от соприкосновения с миром навсегда сбежала улыбка, неизменно  поворачи-
ваются к самой мрачной стороне света. Если выбирать между  мусульманином
и фарисеем, я предпочту первого.
   По-видимому, эти слова были обращены к молодой леди  и,  быть  может,
произнесены с целью дать Нэнси время успокоиться. Вскоре джентльмен сно-
ва заговорил с ней.
   - Вас не было здесь в прошлое воскресенье вечером, - сказал он.
   - Я не могла прийти, - ответила Нэнси, - меня удержали силой.
   - Кто?
   - Тот, о ком я уже говорила молодой леди.
   - Надеюсь, вас не заподозрили в том, что вы вступили с  кем-нибудь  в
переговоры по тому делу, которое привело нас  сюда  сегодня?  -  спросил
старый джентльмен.
   - Нет, - покачав головой, ответила девушка. - Не очень-то легко  уйти
от него, если он не знает, зачем я иду. И в тот раз мне  бы  не  удалось
повидать леди, если бы перед уходом я не дала  ему  выпить  настойку  из
опия.
   - Он проснулся прежде, чем вы вернулись? - спросил джентльмен.
   - Нет. Ни он и никто из них меня не подозревает.
   - Хорошо, - сказал джентльмен. - Теперь выслушайте меня.
   - Я слушаю, - отозвалась девушка, когда он на секунду умолк.
   - Эта молодая леди, - начал джентльмен, - сообщила мне и кое-кому  из
друзей, которым можно спокойно довериться, то, что вы ей рассказали поч-
ти две недели назад. Признаюсь вам, сначала у меня были сомнения,  можно
ли всецело на вас положиться, но теперь я твердо верю, что можно.
   - Можно! - с жаром подтвердила девушка.
   - Повторяю, я этому твердо верю. В доказательство того, что я склонен
вам доверять, скажу вам без всяких недомолвок, что мы предполагаем выпы-
тать тайну, какова бы она ни была, припугнув этого  Монкса.  Но  если...
если, - продолжал джентльмен, - его не удастся задержать или если мы его
задержим, но не удастся воздействовать на него так,  как  мы  хотим,  вы
должны выдать еврея.
   - Феджина! - вскрикнула девушка, отшатнувшись.
   - Этого человека вы должны выдать, - сказал джентльмен.
   - Я этого не сделаю! Я этого никогда не сделаю! - воскликнула  девуш-
ка. - Хоть он и черт, а для меня был хуже черта, этого я никогда не сде-
лаю.
   - Не сделаете? - переспросил джентльмен, который, казалось, был впол-
не подготовлен к такому ответу.
   - Никогда, - повторила девушка.
   - Объясните мне - почему.
   - По одной причине, - твердо ответила девушка, -  по  одной  причине,
которая известна этой леди, и леди будет на моей стороне,  я  это  знаю,
потому что я заручилась ее обещанием. Есть и другая  причина:  какой  бы
дурной ни была его жизнь, моя жизнь тоже была дурной; многие из нас  шли
вместе одной дорогой, и я не предам тех, которые могли бы - любой из них
- предать меня, но не предали, какими бы ни были они дурными людьми.
   - В таком случае, - быстро сказал джентльмен, словно это  и  была  та
цель, какой он стремился достигнуть, - отдайте в мои руки Монкса и  пре-
доставьте мне иметь дело с ним.
   - А что, если он выдаст остальных?
   - Обещаю вам, что, если у него будет вырвано правдивое признание, тем
дело и кончится. В короткой жизни Оливера несомненно есть какие-то  обс-
тоятельства, которые тягостно предавать  огласке,  и  если  мы  добьемся
правды, эти люди не понесут никакого наказания.
   - А если не добьетесь? - спросила девушка.
   - Тогда, - продолжал джентльмен, - этот Феджин не будет  предан  суду
без вашего согласия. Думаю, в таком случае мне удастся привести вам  до-
воды, которые Заставят вас уступить.
   - Леди тоже обещает мне это? - спросила девушка.
   - Да, - ответила Роз. - Даю вам торжественное обещание!
   - Монкс никогда не узнает, откуда вам все известно? - спросила девуш-
ка после короткого молчания.
   - Никогда, - ответил джентльмен. - Эти  сведения  будут  преподнесены
ему так, что у него не мелькнет ни единой догадки.
   - Я была лгуньей и с детства жила среди  лгунов,  -  сказала  девушка
после новой паузы, - но вам я поверю на слово.
   Получив от обоих подтверждение, что она может твердо им  верить,  де-
вушка тихим голосом, - подслушивавшему не раз было трудно  уловить  даже
смысл ее слов, - начала  рассказ,  упомянув  название  и  местоположение
трактира, где в тот вечер начали ее выслеживать. Судя по тому, что иног-
да она умолкала, могло показаться, будто джентльмен торопливо записывает
сообщаемые ею сведения. Старательно указав все приметы  этого  трактира,
наиболее удобное место, откуда можно было бы За ним следить, не  привле-
кая к себе внимания, и те дни и часы, когда Монкс имел  обыкновение  его
посещать, она как будто на несколько секунд призадумалась, стараясь ярче
восстановить в памяти его лицо и манеры.
   - Он высокого роста, - сказала девушка, - и крепкого сложения, но  не
толстый; он как будто не ходит, а крадется и при ходьбе поминутно  огля-
дывается через плечо сначала в одну сторону, потом в другую. Не забудьте
об этом, потому что глаза у него так глубоко посажены, как я ни  у  кого
еще не видела, и, должно быть, по одному этому вы могли бы  его  узнать.
Лицо смуглое, волосы и глаза темные; и хотя ему не больше двадцати шести
- двадцати восьми лет, вид у него изнуренный  и  угрюмый.  Губы  у  него
бледные и искусанные, потому что с ним  случаются  ужасные  припадки,  а
иногда он даже до крови кусает себе руки. Почему вы вздрогнули? -  спро-
сила девушка, внезапно запнувшись.
   Джентльмен поспешно ответил, что ей показалось, и попросил ее продол-
жать.
   - Часть этих сведений, - сказала девушка, - я выпытала у жильцов это-
го дома, о котором вам говорила, потому что сама видела его  только  два
раза, и оба раза он был закутан в широкий плащ. Вот, кажется, и все при-
меты, какие я могу вам сообщить, чтобы вы его узнали. А впрочем,  подож-
дите! - добавила она. - У него на шее, под галстуком, вы можете увидеть,
когда он поворачивает голову...
   - Большое красное пятно, словно от ожога? - вскричал джентльмен.
   - Как?.. - сказала девушка. - Вы его знаете!
   Молодая леди вскрикнула от удивления, и несколько секунд  они  стояли
так тихо, что шпион ясно слышал их дыхание.
   - Кажется, да, - сказал джентльмен, нарушая молчание. -  Я  бы  узнал
его по вашему описанию. Посмотрим. Много есть людей, поразительно  похо-
жих друг на друга. Быть может, это и не он.
   Сказав это с притворным равнодушием, он приблизился  шага  на  два  к
притаившемуся шпиону, о чем последний мог догадаться по тому, как отчет-
ливо было слышно его бормотанье: "Это несомненно он!"
   - Вы, любезная, - сказал он, вернувшись, если судить по голосу, туда,
где стоял раньше, - оказали нам весьма важную услугу, и я хочу вас  отб-
лагодарить. Чем могу я быть вам полезен?
   - Ничем, - ответила Нэнси.
   - Не упорствуйте, - настаивал джентльмен, в голосе  и  тоне  которого
было столько доброты, что она могла бы тронуть сердце гораздо более жес-
токое и черствое. - Подумайте. Скажите.
   - Ничем, сэр, - заплакав, повторила девушка. - Вы ничем не можете мне
помочь. Нет у меня больше никакой надежды.
   - Вы сами себя ее лишаете, - сказал джентльмен. - До сих пор вы  лишь
понапрасну расточали свои юные силы, те  бесценные  сокровища,  которыми
творец одаряет нас лишь однажды и никогда не наделяет вновь. Но что  ка-
сается будущего, то вы можете надеяться. Я не говорю, что в нашей власти
дать покой вашему сердцу и душе, ибо покой приходит, если вы его  ищете;
но обеспечить вам тихое пристанище в Англии или, если вы  боитесь  Здесь
остаться, где-нибудь в чужих краях, - это не только в нашей  власти,  но
является самым горячим нашим желанием. Еще до рассвета, прежде  чем  эта
река проснется при первых проблесках дня, вы будете совершенно недосяга-
емы для ваших прежних сообщников и не оставите после себя  никаких  сле-
дов, словно вы в одно мгновение исчезли с лица земли. Пойдемте! Я не хо-
чу, чтобы вы вернулись туда, обменялись хоть одним словом  с  кем-нибудь
из прежних товарищей, бросили взгляд на старые места, вдохнули тот  воз-
дух, который несет вам гибель и смерть. Оставьте все это, пока есть вре-
мя и возможность!
   - Теперь ее удастся уговорить! - воскликнула молодая леди. - Я увере-
на, что она колеблется.
   - Боюсь, что нет, моя дорогая, - сказал джентльмен.
   - Да, сэр, я не колеблюсь, - ответила девушка после недолгой борьбы с
собой. - Я прикована цепями к прежней жизни.  Теперь  она  мне  отврати-
тельна и ненавистна, но я не могу ее бросить. Должно быть, я зашла слиш-
ком далеко, чтобы вернуться, а впрочем, не знаю: если бы  вы  заговорили
со мной об этом прежде, я бы расхохоталась в ответ. Но меня опять  охва-
тывает страх, - добавила она, быстро озираясь. - Мне надо идти домой.
   - Домой! - повторила молодая леди с сильным ударением на этом слове.
   - Домой, леди, - откликнулась девушка. - В тот дом,  который  я  сама
для себя построила трудами всей моей жизни. Простимся. Меня могут высле-
дить или увидеть. Идите! Идите! Если я оказала вам  какую-то  услугу,  я
прошу вас только об одном - оставьте меня, не мешайте мне идти своей до-
рогой.
   - Все это бесполезно, - со вздохом сказал джентльмен. -  Быть  может,
оставаясь здесь, мы подвергаем ее опасности. Пожалуй, мы  уже  задержали
ее дольше, чем она рассчитывала.
   - Да, да, - подхватила девушка. - Вы меня задержали.
   - Чем же кончится жизнь этого бедного создания! - воскликнула молодая
леди.
   - Чем кончится? - повторила девушка. - Посмотрите прямо перед  собой,
леди. Посмотрите на эту темную воду. Сколько раз читали вы  о  том,  что
такие, как я, бросались в реку, не оставив ни  одного  живого  существа,
которому было бы до них дело и которое оплакивало  бы  их!  Может  быть,
пройдут годы, может быть, только месяцы, но в конце концов мне этого  не
миновать.
   - Прошу вас, не говорите так, - всхлипывая, отозвалась молодая леди.
   - Вы никогда не услышите об этом, дорогая леди, и сохрани бог,  чтобы
вы слышали о таких ужасах! - ответила девушка. - Прощайте, прощайте!
   Джентльмен отвернулся.
   - Вот кошелек! - воскликнула молодая леди. - Возьмите его ради  меня,
чтобы у вас были какие-то средства в час нужды и горя.
   - Нет! - сказала девушка. - Я это сделала не для денег. Я  хочу  пом-
нить об этом. Но... дайте мне какуюнибудь вещь, которую вы носили,  -  я
бы хотела иметь что-нибудь... Нет, нет, не кольцо... ваши  перчатки  или
носовой платок... что-нибудь такое, что я могла бы хранить  в  память  о
вас, милая леди... Ну вот! Будьте счастливы!  Да  благословит  вас  бог!
Прощайте, прощайте!
   Сильное волнение девушки, боявшейся, что если ее увидят,  то  жестоко
изобьют, казалось побудило джентльмена отпустить ее,  как  она  просила.
Послышались удаляющиеся шаги, и голоса смолкли.
   Вскоре на мосту появились две фигуры - молодая леди и ее спутник. Они
остановились на верхней площадке лестницы.
   - Подождите! - воскликнула молодая леди,  прислушиваясь.  -  Она  как
будто окликнула нас! Мне послышался ее голос.
   - Нет, дорогая моя, - ответил мистер Браунлоу, печально  оглянувшись.
- Она стоит все там же и не тронется с места, пока мы не уйдем.
   Роз Мэйли медлила, но старый джентльмен продел ее  руку  под  свою  и
ласково, но настойчиво увел. Как только они скрылись  из  виду,  девушка
упала на каменную ступень, растянувшись чуть ли не во  весь  рост,  и  в
горьких слезах излила свою душевную боль.
   Спустя некоторое время она встала и, пошатываясь, неуверенно  ступая,
поднялась на улицу. Пораженный слушатель стоял еще несколько  минут  не-
подвижно на своем посту, потом,  несколько  раз  осторожно  осмотревшись
вокруг и удостоверившись, что снова остался один, медленно  выбрался  из
своего тайника и поднялся по лестнице, крадучись в тени  стены,  так  же
как спустился сюда.
   Достигнув верхней ступени и несколько раз трусливо оглянувшись,  дабы
убедиться, что за ним не следят, Ноэ Клейпол пустился  во  всю  прыть  и
устремился к дому еврея с той быстротой, на какую только  способны  были
его ноги.
 
 
   ГЛАВА XLII Роковые последствия
 
   Оставалось почти два часа до рассвета - была та пора, которую  осенью
можно по справедливости назвать глухой ночью, когда  улицы  безмолвны  и
пустынны, когда даже звуки как будто погружаются в сон, а  распутство  и
разгул, пошатываясь, возвращаются домой на отдых. В этот  тихий  и  без-
молвный час в старом своем логове Феджин бодрствовал с таким  перекошен-
ным и бледным лицом, с такими красными и налитыми  кровью  глазами,  что
походил не столько на человека, сколько на какойто отвратительный  приз-
рак, вставший из сырой могилы и терзаемый злым духом.
   Он сидел, сгорбившись, у холодного очага, закутанный в старое, рваное
одеяло, лицом к оплывающей свече, которая стояла на  столе  около  него.
Правую руку он держал у рта и, поглощенный своими мыслями, грыз  длинные
черные ногти, а меж беззубых десен виднелось несколько клыков, какие бы-
вают у собаки или крысы.
   На полу, растянувшись на тюфяке, крепко спал Ноэ. Старик изредка  ос-
танавливал на нем взгляд и снова переводил его на свечу, обгоревший  фи-
тиль которой согнулся почти вдвое, а горячее сало капало на  стол,  явно
свидетельствуя, что мысли старика витают где-то далеко.
   Так оно в действительности и было. Досада,  вызванная  крушением  его
великолепного плана, ненависть к девушке, осмелившейся связаться с чужи-
ми людьми, полное неверие в искренность ее отказа  выдать  его,  горькое
разочарование, ибо не было возможности отомстить Сайксу, боязнь разобла-
чения, гибели, смерти и дикое, неудержимое бешенство - все это  проноси-
лось вихрем в мозгу Феджина, а дьявольские мысли и самые черные  замыслы
грызли ему сердце.
   Он сидел, не меняя позы и как будто не замечая, как долго  он  сидит,
пока до чуткого его слуха не донесся шум шагов на улице.
   - Наконец-то! - пробормотал он, вытирая сухие,  воспаленные  губы.  -
Наконец-то!
   Когда он произнес эти слова, тихо звякнул колокольчик. Феджин бесшум-
но поднялся по лестнице к двери и вскоре вернулся с каким-то  человеком,
который был закутан до подбородка и держал под мышкой узел.  Усевшись  и
сбросив пальто, этот человек оказался дюжим Сайксом.
   - Вот! - сказал он, кладя узел на стол. - Займитеська этим да  поста-
райтесь побольше за него выручить. Немало было хлопот, чтобы его добыть:
я думал прийти сюда на три часа раньше.
   Феджин забрал узел и, заперев его в шкаф, снова уселся, не говоря  ни
слова. Все это время он ни на секунду не сводил глаз с грабителя, и  те-
перь, когда они сидели друг против друга, лицом к  лицу,  он  пристально
смотрел на него, а губы его так сильно дрожали и лицо так изменилось  от
овладевшего им волнения, что грабитель невольно отодвинул  свой  стул  и
взглянул на него с неподдельным испугом.
   - Что случилось? - крикнул Сайкс. - Чего вы так уставились на меня?
   Феджин поднял правую руку и погрозил дрожащим  указательным  пальцем,
но возбуждение его было так велико, что на секунду он лишился дара речи.
   - Проклятье! - крикнул Сайкс, с тревожным видом  нащупывая  что-то  у
себя за пазухой. - Он с ума спятил. Надо мне поостеречься.
   - Нет! - возразил Феджин, обретя голос. - Это не то... не вы тот  че-
ловек, Билл. Я никакой... никакой вины за вами не знаю.
   - Не знаете! Вот как! - сказал Сайкс, злобно на него глядя и  у  него
на глазах перекладывая пистолет в другой карман, что поближе. - Это  хо-
рошо - для одного из нас. Кто этот один - неважно.
   - Билл, я вам должен сказать нечто такое, - начал  Феджин,  придвигая
свой стул, - отчего вы почувствуете себя хуже, чем я.
   - Ну? - недоверчиво отозвался грабитель. - Говорите! Да  поживее,  не
то Нэнси подумает, что я пропал.
   - Пропал! - воскликнул Феджин. - Для нее это вопрос решенный.
   Сайкс с величайшим недоумением посмотрел на еврея и, не  найдя  удов-
летворительного разрешения загадки, схватил его огромной ручищей за  ши-
ворот и основательно встряхнул.
   - Да говорите же! - крикнул он. - А если не заговорите, то скоро  вам
дышать будет нечем. Раскройте рот и скажите просто и ясно. Выкладывайте,
проклятый старый пес, выкладывайте!
   - Допустим, что парень, который лежит вон там... - начал Феджин.
   Сайкс повернулся в ту сторону, где спал Ноэ, словно  не  заметил  его
раньше.
   - Ну? - сказал он, принимая прежнюю позу.
   - Допустим, этот парень, - продолжал  Феджин,  -  вздумал  донести...
предать всех нас, сначала отыскав для Этой цели подходящих людей, а  по-
том назначив им свидание на улице, чтобы описать нашу внешность, указать
все приметы, по которым они могут нас найти, и место, где нас легче все-
го захватить. Допустим, он задумал все Это устроить  и  вдобавок  выдать
одно дело, в котором мы все более или менее замешаны, - задумал  это  по
своей прихоти; не потому, что священник ему нашептал или его  довели  до
этого, посадив на хлеб и на воду, - по своей прихоти,  для  собственного
своего удовольствия, уходил тайком, ночью отыскивать тех, кто  больше  -
всего вооружен против нас, и доносил им. Вы слышите меня? - крикнул  ев-
рей, в глазах которого загорелась ярость. - Допустим, од все это сделал.
Что тогда?
   - Что тогда? - повторил Сайкс, изрыгнув ужасное проклятье. - Останься
он в живых до моего прихода, я бы железным каблуком моего сапога раздро-
бил ему череп на столько кусков, сколько у него волос на голове.
   - Что, если бы это сделал я? - чуть ли не завопил Феджин. - Я,  кото-
рый столько знает и столько людей может вздернуть, не считая самого  се-
бя!
   - Не знаю, - отозвался Сайкс, стиснув  зубы  и  побледнев  при  одном
предположении. - Я бы выкинул какую-нибудь штуку в тюрьме, чтобы на меня
надели кандалы, и если бы меня судили вместе с вами, я бы на суде  обру-
шил на вас эти кандалы и на глазах у всех вышиб вам мозги. У меня хвати-
ло бы силы, - пробормотал грабитель, поднимая свою мускулистую  руку,  -
размозжить вам голову так, словно по ней проехала нагруженная повозка.
   - Вы бы это сделали?
   - Сделал ли бы я? - переспросил взломщик. - Испытайте меня.
   - А если бы это был Чарли, или Плут, или Бет, или...
   - Мне все равно кто! - нетерпеливо ответил Сайкс. -  Кто  бы  это  ни
был, я бы расправился с ним точно так же.
   Феджин в упор посмотрел на грабителя и, знаком приказав ему  молчать,
наклонился над тюфяком на полу и начал трясти спящего,  стараясь  разбу-
дить его. Сайкс нагнулся вперед и, положив руки на колени, недоумевал, к
чему клонились все эти вопросы и приготовления.
   - Болтер, Болтер! Бедняга! - сказал Феджин, поднимая глаза,  горевшие
дьявольским предвкушением развязки, и говоря медленно  и  с  многозначи-
тельными ударениями. - Он устал... устал,  выслеживая  ее  так  долго...
выслеживая ее, Билл!
   - Что это значит? - спросил Сайкс, откинувшись назад.
   Феджин ничего не ответил и, снова наклонившись над спящим,  приподнял
его и усадил. Когда присвоенное им себе  имя  было  повторено  несколько
раз, Ноэ протер глаза и, протяжно зевнув, стал сонно озираться.
   - Расскажите мне опять об этом, еще раз, чтобы он послушал, -  сказал
еврей, указывая на Сайкса.
   - О чем вам рассказать?  -  спросил  сонный  Ноэ,  с  неудовольствием
встряхиваясь.
   - Расскажите о... Нэнси, - сказал Феджин, хватая Сайкса за кисть  ру-
ки, чтобы тот не бросился вон из дома, не дослушав до конца. - Вы шли за
ней следом?
   - Да.
   - До Лондонского моста?
   - Да.
   - Там она встретила двоих?
   - Вот, вот...
   - Джентльмена и леди, к которой она уже ходила по собственному  жела-
нию, а те предложили ей выдать всех ее  товарищей  и  в  первую  очередь
Монкса, что она и сделала; и указать дом, где мы собираемся и  куда  хо-
дим, что она и сделала; и место, откуда удобнее всего  следить  за  ним,
что она и сделала; и час, когда там собираются, что она и  сделала.  Все
это она сделала. Она рассказала все до последнего слова, хотя ей не  уг-
рожали, рассказала по своей воле. Она это сделала, да или нет? - крикнул
Феджин, обезумев от ярости.
   - Верно, - ответил Ноэ, почесывая голову. - Так оно и было!
   - Что они сказали о прошлом воскресенье?
   - О прошлом воскресенье? - призадумавшись, отозвался Ноэ. - Да ведь я
вам уже говорил.
   - Еще раз. Скажите еще раз! - крикнул Феджин, еще крепче вцепляясь  в
Сайкса одной рукой и потрясая другой, в то время как  на  губах  у  него
выступила пена.
   - Они спросили ее... - сказал Ноэ, который, по мере того как  рассеи-
валась его сонливость, как будто начинал догадываться, кто такой  Сайкс,
- они спросили ее, почему она не пришла, как обещала, в прошлое  воскре-
сенье. Она сказала, что не могла.
   - Почему, почему? Скажите это ему.
   - Потому что ее насильно удержал дома Билл - человек, о  котором  она
говорила им раньше, - ответил Ноэ.
   - Что еще про него? - крикнул Феджин. - Что еще про человека, о кото-
ром она говорила им раньше? Скажите это ему, скажите ему!
   - Да то, что ей не очень-то легко уйти из дому, если он не знает, ку-
да она идет, - сказал Ноэ, - и потому-то в первый раз, когда она пошла к
леди, она дала ему - вот рассмешила-то она меня, когда  это  сказала!  -
она дала ему выпить настойки из опия.
   - Тысяча чертей! - заревел Сайкс, неистово вырываясь из рук еврея.  -
Пустите меня!
   Отшвырнув старика, он бросился вон из комнаты  и,  вне  себя  от  бе-
шенства, сбежал по лестнице.
   - Билл, Билл! - закричал Феджин,  поспешив  за  ним.  -  Одно  слово!
Только одно слово!
   Это слово не было бы сказано, если бы грабитель мог  отпереть  дверь,
на что зря тратил силы и ругательства, когда еврей, запыхавшись,  догнал