Приключения Оливера Твиста | |
бабьей чепухой!
В другое время это внушение и тон, каким оно было сделано, возымели
бы желаемое действие, но девушка, действительно ослабевшая от истощения,
откинула голову на спинку стула и лишилась чувств, прежде чем мистер
Сайкс успел изрыгнуть несколько приличествующих случаю проклятий, кото-
рыми при подобных обстоятельствах имел обыкновение приправлять свои уг-
розы. Хорошенько не зная, что делать при столь исключительных обстоя-
тельствах, - ибо у мисс Нэнси истерики обычно отличались тем бурным ха-
рактером, который позволял больной справляться с ними без посторонней
помощи, - мистер Сайкс попытался пустить в ход несколько ругательств и,
убедившись, что такой способ лечения совершенно недейственен, позвал на
помощь.
- Что случилось, мой милый? - спросил Феджин, заглядывая в комнату.
- Помогите-ка девчонке, - нетерпеливо откликнулся Сайкс. - Нечего тут
бормотать, и ухмыляться, и пялить на меня глаза.
Вскрикнув от удивления, Феджин поспешил на помощь к девушке, а мистер
Джек Даукинс (иными словами - Ловкий Плут), вошедший в комнату вслед за
своим почтенным другом, мигом положил на пол узел, который тащил, и,
выхватив бутылку из рук юного Чарльза Бейтса, шедшего за ним по пятам,
мгновенно вытащил пробку зубами и влил часть содержимого бутылки в рот
больной, предварительно отведав его сам, во избежание ошибки.
- Возьми-ка мехи, Чарльз, и дай ей глотнуть свежего воздуха, - сказал
мистер Даукинс, - а вы похлопайте ее по рукам, Феджин, пока Билл развя-
зывает юбки.
Все эти меры, совместно принятые и примененные с большой энергией -
особенно те из них, которые были поручены юному Бейтсу, явно считавшему
свою долю участия в процедуре беспримерной забавой, - не замедлили при-
вести к желаемым результатам. Девушка постепенно пришла в себя, шатаясь,
добралась до стула у кровати и зарылась лицом в подушку, предоставив
встречать новых посетителей мистеру Сайксу, несколько удивленному их не-
ожиданным появлением.
- Какой чертов ветер принес вас сюда? - спросил он Феджина.
- Вовсе не чертов ветер, мой милый. Чертов ветер никому не приносит
добра. А я захватил кое-что хорошее, что вам понравится... Плут, мой ми-
лый, развяжи узел и передай Биллу те пустяки, на которые мы сегодня ут-
ром истратили все деньги.
Исполняя распоряжение мистера Феджина, Ловкий Плут достал сверток не
малых размеров, завязанный в старую скатерть, и начал передавать один за
другим находившиеся в нем предметы Чарли Бейтсу, который раскладывал их
на столе, расхваливая на все лады их редкие и превосходные качества.
- Ах, какой паштет из кроликов, Билл! - воскликнул сей молодой
джентльмен, доставая огромный паштет. - Такое нежное создание, с такими
хрупкими лапками, Билл, что даже косточки тают во рту и незачем их выби-
рать. Полфунта зеленого чаю, семь шиллингов шесть пенсов, такого крепко-
го, что, если засыпать его в кипяток, с чайника слетит крышка; полтора
фунта сахару, чуть мокроватого, над которым негры здорово потрудились,
пока он не достиг такого совершенства. Две двухфунтовые булки; фунт хо-
рошего свежего масла; кусок жирного глостерского сыра наилучшего сорта,
какого вы никогда и не нюхали.
Произнеся этот панегирик, юный Бейтс извлек из своего просторного
кармана большую, тщательно закупоренную бутылку вина и в то же самое
время налил из прежней бутылки полную рюмку чистого спирта, которую боль
ной без всяких колебаний опрокинул себе в рот.
- Э, - воскликнул Феджин, с довольным видом потирая руки. - Вы не
пропадете, Билл, теперь вы не пропадете.
- Не пропаду! - повторил мистер Сайкс. - Да я бы двадцать раз мог
пропасть, прежде чем вы пришли ко мне на помощь. Как же это вы, лживая
скотина, на три с лишним недели бросили человека на произвол судьбы ког-
да он в таком состоянии?
- Вы только послушайте его, ребята! - пожимая плечами, сказал Феджин.
- А мы-то принесли ему все Эти чудесные вещи.
- Вещи в своем роде не плохи, - заметил мистер Сайкс, слегка смягчив-
шись после того, как окинул взглядом стол, - но что вы можете сказать в
свое оправдание? Почему вы бросили меня здесь, голодного, больного, без
денег и вообще без всего и черт знает сколько времени обращали на меня
не больше внимания, чем на эту вот собаку?.. Прогони ее, Чарли!
- Никогда еще я не видел такой потешной собаки! - воскликнул юный
Бейтс, исполняя его просьбу. - Чует съестное не хуже, чем старая леди,
идущая на рынок. Эта собака могла бы сколотить себе состояние на сцене и
вдобавок оживить представление.
- А ну, молчи!.. - крикнул Сайкс, когда собака, не переставая рычать,
уползла под кровать. - Так что же вы скажете в свое оправдание, тощий,
старый кровопийца?
- Меня больше недели не было в Лондоне. Дела были разные, - ответил
еврей.
- А другие две недели? - спросил Сайкс. - Другие две недели, когда я
валялся здесь, как больная крыса в норе?
- Я ничего не мог поделать, Билл. Нельзя пускаться на людях в длинные
объяснения... Я ничего не мог поделать, клянусь честью.
- Чем это вы клянетесь? - с величайшим презрением проворчал Сайкс. -
Эй, вы, мальчишки, пусть ктонибудь из вас отрежет мне кусок паштета,
чтобы отбить Этот вкус во рту, иначе я совсем задохнусь.
- Не раздражайтесь, мой милый, - смиренно уговаривал Феджин. - Я ни-
когда не забывал вас, Билл, никогда.
- Да, я готов биться об заклад, что не забывали, - с горькой усмешкой
отозвался Сайкс. - Все время, пока я лежал здесь в жару и лихорадке, вы
замышляли всякие планы и козни: Билл сделает то, Билл сделает это, и
Билл сделает все за чертовски низкую плату, как только поправится - он
достаточно беден, чтобы работать на вас. Если бы не эта девушка, я отп-
равился бы на тот свет.
- Полно, Билл, - возразил Феджин, жадно ухватившись за эти слова. -
"Если бы не эта девушка"! Кто, как не бедный старый Феджин, помог вам
обзавестись такой ловкой девушкой?
- Это он правду говорит, - сказала Нэнси, быстро шагнув вперед. - Ос-
тавь его, оставь в покое.
Вмешательство Нэнси изменило характер беседы, так как мальчики, под-
метив хитрое подмигивание осторожного старого еврея, начали угощать ее
спиртным, - впрочем, пила она очень умеренно, а Феджин, обнаружив нес-
войственную ему веселость, постепенно привел мистера Сайкса в лучшее
расположение духа, притворившись, будто считает его угрозы милыми шуточ-
ками, и вдобавок они от души посмеялись над теми двумя-тремя грубыми
остротами, до которых снизошел Сайкс, предварительно приложившись нес-
колько раз к бутылке со спиртом.
- Все это прекрасно, - сказал мистер Сайкс, - но сегодня я должен по-
лучить от вас наличные.
- При мне нет ни единой монеты, - ответил еврей.
- Но дома их у вас груды, - возразил Сайкс. - И из них я должен
кое-что получить.
- Груды! - вскричал Феджин, воздевая руки. - Да мне не хватило бы да-
же на...
- Не знаю, сколько их у вас накопилось, да и самито вы не знаете, по-
тому что долгонько пришлось бы их считать, - сказал Сайкс. - Но деньги
мне нужны сегодня - коротко и ясно!
- Хорошо, хорошо! - со вздохом сказал Феджин. - Я пришлю с Ловким
Плутом.
- Этого вы не сделаете, - возразил мистер Сайкс. - Ловкий Плут слиш-
ком ловок - он позабудет прийти, или собьется с дороги, или будет увили-
вать от ищеек и не придет, или еще что-нибудь придумает в оправдание,
если вы дадите ему такой наказ. Пусть Нэнси идет в вашу берлогу и прине-
сет деньги, чтобы все было в порядке, а пока ее не будет, я лягу всхрап-
ну.
После долгого торга и пререканий Феджин снизил требуемую ссуду с пяти
фунтов до трех фунтов четырех шиллингов и шести пенсов, клятвенно заве-
ряя, что теперь у пего останется только восемнадцать пенсов на хо-
зяйство. Мистер Сайкс хмуро заметил, что придется ему удовлетвориться и
этим, если на большее рассчитывать не приходится. Затем Нэнси собралась
провожать Феджина, а Плут и мистер Бейтс спрятали еду в буфет.
Распрощавшись со своим любезным другом, еврей отправился домой в соп-
ровождении Нэнси и мальчиков; тем временем мистер Сайкс бросился на пос-
тель, намереваясь спать вплоть до возвращения молодой леди.
Без всяких задержек они прибыли в обиталище Феджина, где застали Тоби
Крекита и мистера Читлинга, увлеченных пятнадцатой партией криббеджа,
причем вряд ли нужно говорить, что сей последний джентльмен эту партию
проиграл, а вместе с нею пятнадцатый и последний шестипенсовик, к вели-
кой потехе своих молодых друзей. Мистер Крекит, явно пристыженный тем,
что его застали за игрой с джентльменом, столь ниже его по общественному
положению и умственным способностям, зевнул и, осведомившись о Сайксе,
взял шляпу, собираясь уйти.
- Никто не приходил, Тоби? - спросил Феджин.
- Ни одной живой души, - ответил мистер Крекит, поднимая воротник. -
От скуки я чуть не скис, как дрянное пиво. За вами хорошая выпивка, Фед-
жин, в награду мне за то, что я так долго сторожил дом. Черт побери! Я
отупел, как присяжный, и заснул бы так же крепко, как Ньюгетская тюрьма,
если бы по доброте своей не вздумал позабавить этого юнца. Чертовская
скука, будь я проклят, если не так!
С этими словами мистер Тоби Крекит забрал выигранные деньги и сунул в
жилетный карман с высокомерным видом, словно мелкие серебряные деньги
совершенно недостойны внимания такой особы, как он; покончив с Этим, он
важно вышел из комнаты элегантной и благоГодной поступью, после чего
мистер Читлинг, бросавший восхищенные взгляды на его ноги и сапоги, пока
они не скрылись из виду, объявил всей компании, что знакомство с ним об-
ходится каких-нибудь пятнадцать шестипенсовиков за свидание, а такой
проигрыш он ценит не дороже щелчка.
- Ну и чудак же вы, Том, - сказал мистер Бейтс, которого очень поза-
бавило это заявление.
- Ничуть не бывало, - отозвался мистер Читлинг. - Разве я чудак, Фед-
жин?
- Ты очень смышленый парень, мой милый, - сказал Феджин, похлопывая
его по плечу и подмигивая другим ученикам.
- А мистер Крекит - настоящий франт. Правда, Феджин? - спросил Том.
- Без сомнения, мой милый.
- И поддерживать с ним знакомство очень лестно. Правда, Феджин? -
продолжал Том.
- Конечно, очень лестно, мой милый. Они просто завидуют тебе, потому
что с ними он не хочет водиться.
- Ну! - с торжеством воскликнул Том. - Вот в чем дело! Он меня дочис-
та обобрал. Но ведь я могу пойти заработать еще, когда мне вздумается, -
правда, Феджин?
- Разумеется, можешь. Том, и чем скорее пойдешь, тем лучше. Возмести
же, не мешкая, свой проигрыш и не теряй больше времени... Плут! Чарли!
Пора вам отправляться на работу. Пошевеливайтесь! Скоро десять, а ничего
еще не сделано.
Приняв к сведению намек, мальчики кивнули Нэнси и, взяв свои шляпы,
вышли из комнаты; по дороге Плут и его жизнерадостный друг развлекались,
придумывая всевозможные остроты, направленные против мистера Читлинга, в
чьем поведении, нужно отдать ему справедливость, не было ничего особо
примечательного или странного, поскольку немало есть в столице предпри-
имчивых молодых щеголей, которые платят значительно больше, чем мистер
Читлинг, за честь быть принятыми в хорошем обществе, и немало изысканных
джентльменов (составляющих упомянутое хорошее общество), которые строят
свою репутацию почти на таком же фундаменте, - как и ловкач Тоби Крекит.
- А теперь, - сказал Феджин, когда мальчики вышли из комнаты, - пойду
принесу тебе деньги, Нэнси. Это просто ключ от шкафика, моя милая, где я
храню коекакие вещи, которые приносят мальчики. Своих денег я никогда не
запираю, потому что мне и запирать нечего, моя милая... ха-ха-ха... за-
пирать нечего. Невыгодное это ремесло, Нэнси, и неблагодарное. Но я люб-
лю видеть вокруг себя молодые лица и все терплю, все терплю. Тише, -
воскликнул он, торопливо пряча ключ за пазуху. - Кто это там? Прислушай-
ся.
Девушка, сидевшая за столом сложа руки, по-видимому, нисколько не ин-
тересовалась, пришел ли кто-нибудь, или уходит, пока до слуха ее не до-
несся невнятный мужской голос. Едва уловив этот звук, она с быстротой
молнии сорвала с себя шляпку и шаль и сунула их под стол. Когда еврей
оглянулся, она пожаловалась на жару ослабевшим голосом, удивительно про-
тиворечащим стремительности и страстности ее движений, что, однако, не
было замечено Феджином, стоявшим в то время к ней спиной.
- Ба! - пробормотал он, как будто раздосадованный помехой. - Это тот
человек, которого я ждал раньше; он спускается по лестнице. Ни слова о
деньгах, пока он здесь, Нэнси. Он недолго пробудет. Не больше десяти ми-
нут, моя милая.
Приложив к губам костлявый указательный палец, еврей понес лампу к
двери, когда за нею на лестнице послышались шаги. Он подошел к двери од-
новременно с посетителем, который, быстро войдя в комнату, очутился воз-
ле девушки, прежде чем успел ее заметить.
Это был Монкс.
- Всего-навсего одна из моих молоденьких учениц, - сказал Феджин, за-
метив, что Монкс попятился пун виде незнакомого лица. - Не уходи, Нэнси.
Девушка ближе придвинулась к столу и, мельком, с равнодушным видом
посмотрев на Монкса, отвела взгляд; но когда Монкс перевод глаза с нее
на Феджина, она искоса снова метнула на него взгляд - такой острый и ис-
пытующий, что, будь здесь какой-нибудь наблюдатель " и подметь он эту
перемену, он с трудом мог бы поверить, что оба эти взгляда брошены одной
и той же особой.
- Есть новости? - осведомился Феджин.
- Очень важные.
- И... и... хорошие? - нерешительно спросил Феджин, словно опасаясь
раздражать собеседника чрезмерным благодушием.
- Во всяком случае, неплохие, - с улыбкой ответил Монкс. - На этот
раз я не терял времени. Мне нужно с вами поговорить.
Девушка еще ближе придвинулась к столу и не выразила намерения поки-
нуть комнату, хотя и могла заметить, что Монкс указывает на нее. Еврей,
боясь, быть может, как бы она не заговорила вслух о деньгах, если он
попробует ее выпроводить, указал наверх и увел Монкса.
- Только не в ту проклятую дыру, где мы были прошлый раз, - услышала
она голос посетителя, когда они поднимались по лестнице. Феджин засмеял-
ся, ответил что-то, чего она не разобрала, и, казалось, судя по скрипу
досок, повел своего собеседника на третий этаж.
Еще не замерло в доме эхо, разбуженное их шагами, как девушка уже
сняла башмаки, завернула на голову подол платья и, закутав в него руки,
остановилась у двери, прислушиваясь с напряженным вниманием. Как только
шум затих, она выскользнула из комнаты, удивительно легко и бесшумно
поднялась по лестнице и скрылась во мраке наверху.
Около четверти часа, если не больше, в комнате никого не было; затем
девушка вернулась той же неслышной поступью, и сейчас же вслед за этим
раздались шаги двух мужчин, спускавшихся по лестнице. Монкс немедленно
вышел на улицу, а еврей снова поплелся наверх за деньгами. Когда он во-
шел, девушка надевала шаль и шляпку, якобы собираясь уходить.
- Что это, Нэнси? - воскликнул еврей, поставивший свечу на стол, и
отшатнулся. - Какая ты бледная!
- Бледная? - повторила девушка, заслоняя глаза руками, как будто для
того, чтобы пристальнее посмотреть на него.
- Ужасно. Что это с тобой стряслось?
- Ровно ничего. Сидела в этой душной комнате невесть сколько времени,
вот и все, - небрежно ответила девушка. - Ну, будьте добреньки, отпусти-
те же меня.
Вздыхая над каждой монетой, Феджин отсчитал ей на ладонь деньги. Они
расстались без дальнейших разговоров, обменявшись только пожеланием спо-
койной ночи.
Очутившись на улице, девушка присела на ступеньку у двери и в течение
нескольких секунд казалась совершенно ошеломленной и неспособной продол-
жать путь. Вдруг она встала и, бросившись в сторону, как раз противопо-
ложную той, где ждал ее Сайкс, ускорила шаги и шла все быстрее, пока шаг
ее не превратился в стремительный бег. Окончательно выбившись из сил,
она остановилась, чтобы отдышаться, но, словно опомнившись и поняв, что
не сможет осуществить задуманное, в отчаянии заломила руки и разрыда-
лась. Может быть, слезы облегчили ее или же она поняла полную безнадеж-
ность своего положения - как бы то ни было, она повернулась и побежала в
обратную сторону чуть ли не с такой же быстротой - отчасти, чтобы на-
верстать потерянное время, а отчасти, чтобы приноровить шаг к стреми-
тельному потоку своих мыслей, - и вскоре добралась до дома, где оставила
грабителя.
Если, представ перед мистером Сайксом, она и выдала чем-нибудь свое
волнение, то он этого не заметил; осведомившись, принесла ли она деньги,
и получив утвердительный ответ, он удовлетворенно пробурчал что-то и,
снова опустив голову на подушку, погрузился в сон, прерванный ее прихо-
дом.
Счастье для нее, что на следующий день наличие денег заставило Сайкса
столько потрудиться над едой и питьем и к тому же возымело столь благот-
ворное влияние на его нрав, смягчив его шероховатость, что у него не бы-
ло ни времени, ни желания критиковать ее поведение и манеры. Ее рассеян-
ность и нервозность, как у того, кто готовится совершить какой-то смелый
и опасный шаг, требующий серьезной борьбы, прежде чем принято решение,
не ускользнули бы от рысьих глаз Феджина, который, вероятно, немедленно
забил бы тревогу. Но мистер Сайкс, не отличавшийся особой наблюда-
тельностью и не тревожимый опасениями более тонкими, чем те, какие можно
заглушить неизменной грубостью в обращении со всеми и каждым, а вдоба-
вок, как было уже указано, находившийся в исключительно приятном распо-
ложении духа, - мистер Сайкс не видел ничего необычного в ее поведении и
в сущности обращал на нее так мало внимания, что, будь даже ее волнение
гораздо приметнее, оно вряд ли вызвало бы у него подозрения.
К концу дня возбуждение девушки усилилось, когда же настал вечер и
она, сидя возле грабителя, ждала, пока он напьется и заснет, щеки ее бы-
ли так бледны, а глаза так горели, что даже Сайкс отметил это с изумле-
нием.
Мистер Сайкс, ослабевший от лихорадки, лежал на кровати, разбавляя
джин горячей водой, чтобы уменьшить его возбуждающее действие, и уже в
третий или четвертый раз пододвинул Нэнси стакан, чтобы та наполнила
его, когда вдруг ее вид впервые поразил его.
- Ах, чтоб мне сдохнуть! - воскликнул он, приподнимаясь на руках и
всматриваясь в лицо девушки. - Ты похожа на ожившего мертвеца. В чем де-
ло?
- В чем дело? - повторила девушка. - Ни в чем. Чего ты так таращишь
на меня глаза?
- Что это еще за дурь? - спросил Сайкс, схватив ее за руку и грубо
встряхнув. - Что это значит? Что у тебя на уме? О чем ты думаешь?
- О многом, Билл, - ответила девушка, вздрагивая и закрывая глаза ру-
ками. - Но не все ли равно?
Притворно веселый тон, каким были сказаны последние слова, казалось,
произвел на Сайкса более глубокое впечатление, чем дикий, напряженный
взгляд, который им предшествовал.
- Вот что я тебе скажу, - начал Сайкс, - если ты не заразилась лихо-
радкой и не больна, так значит тут пахнет чем-то другим, особенным, да к
тому же и опасным. Уж не собираешься ли ты... Нет, черт подери, этого ты
бы не сделала!
- Чего бы не сделала? - спросила девушка.
- Нет на свете, - сказал Сайкс, не спуская с нее глаз и бормоча эти
слова про себя, - нет на свете более надежной девки, не то я еще три ме-
сяца назад перерезал бы ей горло. Это у нее лихорадка начинается, вот
что.
Успокоив себя таким доводом, Сайкс осушил стакан до дна, а затем,
ворчливо ругнувшись, потребовал свое лекарство. Девушка поспешно вскочи-
ла, стоя спиной к нему, она быстро налила лекарство и держала стакан у
его губ, пока он пил.
- А теперь, - сказал грабитель, - сядь возле меня и чтобы лицо у тебя
было как всегда, а не то я разукрашу его так, что ты сама его не узна-
ешь.
Девушка повиновалась. Сайкс, зажав ее руку в своей, откинулся на по-
душку, не спуская глаз с ее лица. Глаза Закрылись, открылись снова,
опять закрылись и снова открылись. Он беспокойно повернулся, несколько
раз задремывал на две-три минуты и так же часто вскакивал с испуганным
видом, тупо озирался вокруг и вдруг, в ту самую минуту, когда хотел при-
подняться, погрузился в глубокий, тяжелый сон. Пальцы его разжались,
поднятая рука вяло опустилась - он лежал словно в полном беспамятстве.
- Наконец-то опий подействовал, - прошептала ловушка, отходя от кро-
вати, - но, может быть, теперь уже слишком поздно.
Она проворно надела шляпку и шаль, изредка боязливо оглядываясь,
словно опасаясь, как бы, несмотря на снотворный напиток, не опустилась
на ее плечо тяжелая рука Сайкса; потом, тихонько наклонившись над пос-
телью, поцеловала грабителя в губы и, бесшумно открыв дверь комнаты, вы-
бежала на улицу.
В темном переулке, который вел на главную улицу, сторож выкрикивал
половину десятого.
- Давно пробило? - спросила девушка.
- Через четверть часа пробьет десять, - сказал сторож, поднимая фо-
нарь к ее лицу.
- А мне не добраться туда раньше, чем через час, - пробормотала де-
вушка, проскользнув мимо него и бросившись бежать по улице.
Многие лавки уже закрылись в тех глухих переулках и улицах, которыми
она пробегала, направляясь из Спителфилдс к лондонскому Вест-Энду. Когда
пробило десять, нетерпение ее усилилось. Она мчалась по узкому тротуару;
расталкивая прохожих и проскакивая чуть ли не под самыми мордами лоша-
дей, перебегала запруженные улицы, где кучки людей нетерпеливо ждали
возможности перейти через дорогу.
- Эта женщина с ума сошла, - говорили прохожие, оборачиваясь, чтобы
посмотреть ей вслед, в то время как она летела дальше.
Когда она добралась до более богатой части города, улицы были сравни-
тельно пустынны, и здесь ее стремительность вызывала еще большее любо-
пытство у редких прохожих, мимо которых она пробегала. Иные ускоряли
шаг, словно хотели узнать, куда она так спешит, и те из них, кому удава-
лось нагнать ее, оглядывались, удивленные тем, что она мчится все с той
же быстротой.
Но один за другим они отставали, и она была одна, когда достигла цели
своего путешествия. Это был семейный пансион в тихой, красивой улице не-
подалеку от Гайд-парка. Когда ослепительный свет фонаря, горевшего у
двери, привел ее к этому дому, пробило одиннадцать. Сначала она замедли-
ла шаги, словно собираясь с духом, чтобы подойти, но бой часов придал ей
решимости, и она вошла в холл... Привратника не было на обычном его мес-
те. Она неуверенно огляделась вокруг и направилась к лестнице.
- Послушайте-ка, - сказала нарядная особа женского пола, выглядывая
за ее спиной из-за двери, - кого вам здесь нужно?
- Леди, которая остановилась в этом доме, - отозвалась девушка.
- Леди? - последовал ответ, сопровождаемый презрительным взглядом. -
Какую леди?
- Мисс Мэйли, - сказала Нэнси.
Нарядная особа, которая к тому времени обратила внимание на внешность
Нэнси, ответила только взглядом, выражавшим добродетельное презрение, и
призвала для переговоров с нею мужчину. Нэнси повторила ему свою
просьбу.
- Как о вас доложить? - спросил слуга.
- Не к чему называть фамилию, - ответила Нэнси.
- А по какому делу? - продолжал тот.
- И об этом незачем говорить! - возразила девушка. - Мне нужно видеть
леди.
- Уходите! - сказал слуга, подталкивая ее к двери. - Хватит, убирай-
тесь!
- Можете вытолкать меня отсюда, но сама я не уйду! - резко крикнула
девушка. - А уж я постараюсь, чтобы вы и вдвоем со мной не сладили. Неу-
жели нет здесь никого, - продолжала она, озираясь, - кто бы согласился
исполнить просьбу такого жалкого создания, как я?
Этот призыв произвел впечатление на повара, который благодушно наблю-
дал эту сцену вместе с другими слугами и теперь выступил вперед, чтобы
вмешаться.
- Доложите-ка о ней, Джо, что вам стоит, - сказала Эта персона.
- Да что толку? - возразил тот. - Уж не думаете ли вы, что молодая
леди пожелает принять такую, как она?
Этот намек на сомнительную репутацию Нэнси вызвал бурю целомудренного
гнева в груди четырех горничных, которые с великим угаром заявили, что
эта тварь позорит свой пол, и решительно потребовали, чтобы ее без вся-
кого сожаления бросили в канаву.
- Делайте со мной что хотите, - сказала девушка, снова обращаясь к
мужчинам, - но сначала исполните мою просьбу, а я именем господа бога
прошу доложить обо мне.
Мягкосердечный повар присовокупил свое ходатайство, и дело кончилось
тем, что слуга, появившийся первым, взялся исполнить поручение.
- Так что же передать? - спросил он, уже стоя одной ногой на нижней
ступеньке.
- Что одна молодая женщина убедительно просит позволения поговорить
наедине с мисс Мэйли, - ответила Нэнси, - а когда леди услышит хоть одно
слово из того, что та хочет ей сказать, она сама решит, выслушать ля ей
до конца, или выгнать эту женщину, как обманщицу.
- Ну, знаете ли, - вы что-то уж очень напористы, - сказал слуга.
- Вы только передайте эти слова, - твердо сказала девушка, - и прине-
сите мне ответ.
Слуга побежал по лестнице. Нэнси, бледная, с трудом переводя дух,
стояла внизу, прислушиваясь с дрожащими губами к тем громким, презри-
тельным замечаниям, на какие не скупились целомудренные служанки; они
принялись расточать их еще щедрее, когда вернулся слуга и сказал, чтобы
молодая женщина шла наверх.
- Что толку соблюдать благопристойность на этом свете? - сказала пер-
вая служанка.
- Медь иной раз ценят дороже золота, хотя ему и огонь нипочем! - за-
метила вторая.
Третья удовольствовалась недоуменным вопросом: "Из чего же сделаны
леди?" - а четвертая положила начало квартету: "Какой срам!" - на чем и
сошлись эти Дианы.
Невзирая на все это - ибо на сердце у нее было бремя более тяжкое, -
Нэнси, дрожа всем телом, вошла вслед За слугой в маленькую переднюю, ос-
вещенную висевшей под потолком лампой. Здесь слуга ее оставил и удалил-
ся.
ГЛАВА XL Странное свидание, которое является продолжением событий,
изложенных в предыдущей главе
Жизнь девушки протекала на улицах, в самых гнусных притонах и верте-
пах Лондона, но тем не менее она еще сохранила какую-то порядочность,
присущую женщине, и, когда она услыхала легкие шаги, приближающиеся к
двери, находившейся против той, в какую она вошла, она подумала о резком
контрасте, свидетелем которого будет через секунду эта маленькая комнат-
ка, почувствовала всю тяжесть своего позора и съежилась, как будто ей
почти непосильно было присутствие той, с кем она добивалась свидания.
Но с этими лучшими чувствами боролась гордость - порок самых развра-
щенных и униженных, равно как и возвеличенных и самоуверенных. Жалкая
сообщница во ров и грабителей, падшее существо, исторгнутое грязными
притонами, помощница самых мерзких преступников, живущая под сенью висе-
лицы, - даже это погрязшее в пороках создание было слишком гордым, чтобы
хоть отчасти проявить чувствительность, присущую женщине, - чувстви-
тельность, которую она считала слабостью, хотя она одна еще связывала ее
с человеческой - природой, следы которой стерла тяжелая жизнь в пору ее
детства. Она подняла глаза лишь настолько, чтобы разглядеть, что предс-
тавшая перед ней девушка стройна и прекрасна, затем, потупившись, она с
притворной беззаботностью тряхнула головой и сказала:
- Нелегкое дело добраться до вас, сударыня. Если бы я обиделась и уш-
ла, как сделали бы многие на моем месте, вы об этом когда-нибудь пожале-
ли бы - и не зря.
- Я очень сожалею, если с вами были грубы, - отвечала Роз. - Поста-
райтесь забыть об этом. Скажите мне, зачем вы хотели меня видеть. Я та,
кого вы спрашивали.
Ласковый тон, нежный голос, кроткая учтивость, полное отсутствие вы-
сокомерия или неудовольствия застигли девушку врасплох, и она залилась
слезами.
- Ах, сударыня! - воскликнула она страстно, заломив руки. - Если бы
больше было таких, как вы, - меньше было бы таких, как я... меньше...
меньше...
- Сядьте, - настойчиво сказала Роз. - Если вы бедны или вас постигло
несчастье, я от всей души и всем, чем могу, рада вам помочь. Сядьте.
- Разрешите мне постоять, леди, - сказала девушка, все еще плача, - и
не говорите со мной так ласково, пока вы не узнаете, кто я такая. Стано-
вится поздно. Эта... Эта дверь закрыта?
- Да, - сказала Роз, отступив на несколько шагов, словно для того,
чтобы к ней скорее могли прийти на помощь в случае, если понадобится. -
Почему вы задаете Этот вопрос?
- Потому, - сказала девушка, - потому, что я собираюсь отдать в ваши
руки свою жизнь и жизнь других. Я - та самая девушка, которая утащила
маленького Оливера к старику Феджину в тот вечер, когда он вышел из дома
в Пентонвиле.
- Вы?! - воскликнула Роз Мэйли.
- Да, я, сударыня, - ответила девушка. - Я та самая бесчестная женщи-
на, о которой вы слыхали, живущая среди воров, и - да поможет мне бог! -
с того времени, как я себя помню, и когда глазам моим и чувствам откры-
лись улицы Лондона, я не знала лучшей жизни и не слышала более ласковых
слов, чем те, какими она меня награждала. Не бойтесь, можете отшатнуться
от меня, леди. Я моложе, чем кажусь, но я к этому привыкла. Самые бедные
женщины отшатываются от меня, когда я прохожу по людной улице.
- Какой ужас! - сказала Роз, невольно отступая от своей странной со-
беседницы.
- На коленях благодарите бога, дорогая леди, - воскликнула девушка, -
что у вас были друзья, которые с самого раннего детства о вас заботились
и оберегали вас, и вы никогда не знали холода и голода, буйства и
пьянства и... и еще кое-чего похуже, что знала я с самой колыбели. Я мо-
гу сказать это слово, потому что моей колыбелью были глухой закоулок да
канава... они будут и моим смертным ложем.
- Мне жаль вас, - прерывающимся голосом сказала Роз. - У меня сердце
надрывается, когда я вас слушаю.
- Да благословит вас бог за вашу доброту, - отозвалась девушка. - Ес-
ли бы вы знали, какой я иной раз бываю, вы бы я в самом деле меня пожа-
лели. Но ведь я тайком убежала от тех, которые, конечно, убили бы меня,
знай они, что я пришла, сюда, чтобы передать подслушанное. Знаете ли вы
человека по имени Монкс?
- Нет, - ответила Роз.
- А он вас знает, - заявила девушка, - и знает, что вы остановились
здесь. Ведь я вас отыскала потому, что подслушала, как он назвал это
место.
- Я никогда не слыхала этой фамилии, - сказала Роз.
- Значит, у нас он появляется под другим именем, - заявила девушка, -
я об этом и раньше догадывалась. Несколько времени назад, вскоре после
того, как Оливера просунули к вам в окошко, - когда пытались вас огра-
бить, я, подозревая этого человека, подслушала однажды ночью его разго-
вор с Феджином. И я поняла, что Монкс, тот самый, о котором я вас спра-
шивала...
- Да, - сказала Роз, - понимаю.