- Что ты, конечно, нет! - кротко ответил Андерс.
- То-то же... Они, наверное, в понедельник уедут. А вообще-то жалко, они
мне нравятся, особенно тетя Ада. И пока они сидят у нас дома и не бегают
как чумовые по всему городу, они, по-моему, никому не мешают.
После такой отповеди Андерс больше не решался спрашивать: это могло
показаться подозрительным.
Но вот наступил понедельник. Андерс сам видел, как жена почтмейстера
провожала своих сестер к утреннему поезду, а ночью должно было наступить
полнолуние.
- Сегодня ночью! - сказал Андерс решительно.
Ребята сидели в беседке в саду булочника и ели свежие булки, которые
Ева-Лотта выпросила у своего слабохарактерного папы.
Только что мимо прошли Алые розы. Они направлялись к своему новому штабу
в Усадьбе. Полицейские ушли, и в Прериях царила такая тишина, словно их
безмятежный покой никогда не нарушался ничем более серьезным, чем война
Алой и Белой розы. Усадьба была слишком удобным убежищем, чтобы отказаться
от нее, и Алые розы постарались забыть о том, что случилось тогда
поблизости.
- Хотите, чтобы вас поколотили - приходите к Усадьбе! - крикнул Сикстен,
проходя мимо сада булочника.
Ева-Лотта вздрогнула. В Усадьбу она не пойдет ни за что на свете!
- Ой, до чего же я сыт! - вздохнул Калле, когда Алые розы скрылись, а он
уничтожил шестую булку.
- Ты-то что! Вот я сыт - это да! - возразил Андерс, хлопнув себя по
животу.- Но это здорово, а то у нас дома опять вареная треска на обед.
- От рыбы очень умнеют,- напомнила Ева-Лотта.- Тебе бы нужно есть
побольше вареной трески, Андерс.
- Ну вот еще! Сначала я хочу узнать, насколько я поумнею и сколько рыбы
должен съесть.
- Так ведь это зависит и от того еще, сколько ума было у человека
раньше,- вмешаются Калле.- Тебе, например, вполне достаточно съедать в
неделю одного кита средней упитанности.
После того как Калле, спасаясь от Андерса, три раза обежал вокруг беседки
и мир был восстановлен, Ева-Лотта сказала:
- Интересно, есть сегодня в почтовом ящике какиенибудь новые подарки? За
последнее время я получила всего три кило шоколаду. Не понимаю, о чем люди
думают! Придется позвонить на почту и пожаловаться.
- Не говори про шоколад,- произнес Андерс с отвращением.
И Калле его поддержал.
До сих пор они храбро справлялись с лавиной сластей, которая обрушилась
на Еву-Лотту, но теперь не могли больше съесть ни кусочка.
А Ева-Лотта уже вернулась от калитки, где висел почтовый ящик, с плотным
конвертом в руках. Она разорвала конверт - ну, конечно, опять шоколадная
плитка! Огромная чудесная плитка молочного шоколада. Калле и Андерс
смотрели на него, как на касторку.
- Тьфу! - в один голос воскликнули они.
- Как не стыдно! - возмутилась Ева-Лотта.- Ведь могут пасть дни, когда вы
будете рады самым паршивым леденцам!
Она разломила плитку пополам и заставила каждого взять свою долю. Друзья
уступили - без всякого восторга, просто чтобы не обижать Еву-Лотту,- и
равнодушно сунули шоколад в свои и без того переполненные карманы.
- Вот это правильно - приберегите на черный день,- сказала Ева-Лотта.
Она сделала из конверта мячик и бросила его через забор на улицу.
- Вот что: будем кататься на велосипеде и купаться. Сегодня, пожалуй,
больше ничего не придумаешь,- предложил Калле.
- Ты прав, как всегда,- согласился Андерс.- Давайте заключим перемирие до
вечера, но уж тогда... Когда через минуту пришел Бенка, чтобы подобающими
случаю оскорблениями разжечь воинственный дух Белых роз, беседка была уже
пуста. Только маленькая трясогузка сидела на качелях и клевала крошки.
...Наступила полночь, взошла луна. Калле и Ева-Лотта спокойно спали. Но
Андерс не спал. Вернее, он лег в обычное время и старался храпеть самым
замысловатым образом, чтобы родители думали, что он спит. Но это привело
лишь к тому, что мать встала и с беспокойством спросила:
- Что с тобой, сынок, ты нездоров?
- Да нет,- сказал Андерс и уже не храпел так устрашающе.
Наконец по тихому посапыванию сестренок и братишек и ровному дыханию
родителей он понял, что все уснули. Андерс осторожно выскользнул в кухню,
где на стуле лежала его одежда, и быстро сбросил ночную рубаху. Стоя без
единой нитки на своем худеньком, костлявом теле, он настороженно
прислушался. Все спокойно... Тогда он быстро надел штаны и рубашку и
неслышно спустился по лестнице. Сбегать на чердак булочной и взять Мумрика
было делом нескольких минут.
- О Великий Мумрик,- прошептал Андерс,- охрани нас своею могучею дланью!
А то нам обоим может быть крышка.
В одной рубашке Андерс слегка дрожал от ночной прохлады. Кроме того, он
немного побаивался: ему не так уж часто приходилось идти по улицам среди
ночи, когда кругом все спят.
Крепко зажав в руке Мумрика, Андерс побежал через мостик Евы-Лотты.
Деревья на берегу казались совсем черными, а вода в речке ярко блестела в
лунном свете.
- Скоро мы будем у цели,- шепнул он на всякий случай, чтобы Мумрик не
беспокоился. Да, вскоре они действительно достигли цели. Вот уже показался
дом почтмейстера - темный и притихший. Все кругом было спокойно, только
трещали сверчки.
Андрее предполагал, что хоть одно окно в доме должно быть оставлено
открытым. Он не ошибся. Кухонное окно было открыто настежь. Для такого
ловкого физкультурника, как Андерс, забраться на подоконник и проскользнуть
в кухню было пустячным делом. А чтобы освободить себе обе руки, он сунул
Мумрика в карман. Конечно, Великому Мумрику не подобало находиться в таком
месте, но что поделаешь!
- Прости, о Великий Мумрик! - сказал Андерс.
Он пошевелил пальцами в кармане и нащупал что-то липкое. Так это же
шоколад! Андерс обрадовался. Сейчас он не был так привередлив, как утром.
Эх, и вкусно будет съесть это клейкое месиво! Но прежде всего он должен
сделать то, для чего сюда пришел. Андерс переложил Мумрика в другой карман,
начисто облизал пальцы и решительно полез на подоконник. Приглушенное
рычание напугало его чуть не до потери сознания. Беппо! Он совсем забыл про
Беппо! Забыл, что это окно оставляют открытым специально для Беппо, чтобы
он мог выйти ночью, если ему понадобится.
- Беппо,- умоляюще прошептал Андерс,- это же я! Беппо сразу узнал одного
из тех веселых мальчишек, которых хозяин часто приводил с собой, и рычание
его перешло в восторженный лай.
- Миленький, хорошенький Беппо, пожалуйста, помолчи,- молил Андерс.
Но Беппо считал, что если уж ты радуешься, то должен это показать, то
есть лаять и вилять хвостом, и он усердно делал и то и другое.
В отчаянии Андерс вытащил шоколад и сунул его Беппо.
- На, только молчи! - шепнул он.
Беппо принюхался. И так как он счел, что приветственные излияния длились
ровно столько, сколько требовали честь и достоинство дома, он перестал
лаять и улегся с довольным видом, чтобы насладиться чудесным клейким
блюдом, которое преподнес ему гость,- очевидно, в благодарность за радушный
прием.
Андерс облегченно вздохнул и тихонечко открыл дверь в переднюю. Там
начиналась лестница на второй этаж. Теперь оставалось только...
В этот момент наверху раздались шаги. Кто-то спускался, тяжело ступая по
лестнице. Сам почтмейстер, в широкой ночной рубахе до пят! Его разбудил лай
Беппо, и он пошел проверить, в чем дело.
Андерс окаменел. Однако он тут же опомнился и нырнул за пальто, которые
висели в углу передней.
"Если я не рехнусь после всего этого, значит я настоящий герой!" - сказал
он себе.
Только сейчас до него дошло, что семье почтмейстера, может быть, вовсе не
нравится, когда к ним ночью лазят в окна. Для Сикстена это будет в порядке
вещей, он ко всему привык в войне Роз, а вот почтмейстер - другое дело.
Андерс даже задрожал при мысли о том, что с ним сделают, если заметят.
- Только бы не заметил, только бы не заметил! - шептал он, зажмурившись,
когда почтмейстер, сердито ворча, прошел совсем рядом.
Почтмейстер открыл дверь в кухню. Беппо, освещенный луной, лежал и
смотрел на него.
- Мальчик,- сказал почтмейстер,- ты что это лаешь среди ночи?
Беппо не ответил. Он осторожно положил лапу на вкусное липкое угощение.
Дело в том, что отец его хозяина делал иногда странные вещи. Не дальше как
вчера он забрал чудную мозговую кость, которой Беппо как раз собирался
полакомиться, уютно расположившись на ковре в гостиной. Кто его знает, как
он отнесется к этой вкусной штуке. На всякий случай Беппо зевнул и
огляделся с самым независимым видом. Почтмейстер успокоился, но все же
выглянул в окно для порядка.
- Есть здесь кто-нибудь? - негромко крикнул он. Ему ответил лишь ночной
ветерок. Почтмейстер не мог слышать, как Андерс бормотал в своем углу:
- Нет, нет, никого там нет. Уверяю вас - ни души!
Андерс долго оставался в своем убежище. Лучше не шевелиться, пока он не
убедится, что почтмейстер опять уснул! Ждать было невыносимо скучно. Ему
уже стало казаться, что лучшие годы своей юности он провел, завернувшись в
эти шерстяные пальто, от которых так щекотало в носу. Ждать - что могло
быть хуже для такого деятельного человека, как Андерс! Наконец он не
выдержал - вышел из своего угла и начал осторожно подниматься по лестнице.
Каждую минуту он останавливался, прислушиваясь, но кругом царила полная
тишина...
- Порядок! - с присущим ему оптимизмом заключил Андерс.
Но как еще поведет себя скрипучая дверь в комнате Сикстена? Он взялся за
ручку, осторожно потянул... Вот здорово - дверь ни чуточки не скрипела! Она
открылась совсем беззвучно и легко. Видно, ее только что смазали.
Андерс усмехнулся. Сикстен смазал дверь себе же на погибель. До чего
добрые враги! Только им намекнешь на какое-нибудь неудобство, как они сломя
голову кидаются тебе помогать, чтобы их же самих было легче оставить в
дураках.
"Спасибо, милый Сикстен",- подумал Андерс и взглянул на постель, где спал
этот несчастный, не подозревая, что Великий Мумрик сегодня ночью поселится
в его доме.
Глобус стоял на комоде, ярко освещенный луной. Ловкие руки Андерса быстро
развинтили его. Великолепное убежище для Мумрика! Он вынул талисман из
кармана штанов и поместил его в новое обиталище.
- О Великий Мумрик! - сказал Андерс, когда все было готово.- Совсем
недолго придется тебе побыть среди язычников, не знающих закона! Белая роза
скоро вновь вернет тебя в лоно христиан и порядочных людей.
На комоде около глобуса лежали ножницы. Андерс заметил их, и его вдруг
осенило: в старину, когда лазутчик пробирался в стан спящего врага, он
обычно отрезал кусочек вражеского плаща,- по крайней мере, так в книжках
написано. Этот трофей служил неопровержимым доказательством того, что враг
был у тебя в руках, но твое благородное сердце не позволило тебе причинить
ему зло. А на следующий день ты мог прийти, помахать лоскутом перед носом у
врага и воскликнуть: "Падай ниц и благодари меня за то, что я даровал тебе
жизнь, слизняк!"
Именно это и собирался сделать Андерс. Правда, у Сикстена не было плаща,
зато был отличный рыжий чуб. Прядку из этого чуба Андерс намеревался
захватить, как трофей. Наступит день, когда Мумрик будет надежно спрятан в
другом месте. Придется тогда Алым до дна испить чашу позора! Они услышат
горькую правду о Мумрике в глобусе! И они увидят клок волос, который вождь
Белых роз срезал с черепа вождя Алых роз в полночь при свете полной луны.
Правда, луна вовсе не освещала Сикстена - кровать стояла в тени, у самой
стены,- но это не смутило Андерса. Держа ножницы в одной руку, он другой
рукой пытался нащупать чуб Сикстена.
Вождь Алых беззащитен. Вот его голова лежит на подушке! Андерс осторожно,
но крепко схватил прядь волос и щелкнул ножницами.
И вдруг тишину ночи прорезал громкий крик. Но что это? Вместо грубоватого
ломающегося мальчишеского голоса Андерс услышал пронзительный женский визг!
Кровь застыла в жилах Андерса, он ощутил леденящий ужас и опрометью
бросился к двери.
Верхом на перилах он соскользнул вниз, затем толкнул кухонную дверь, в
два прыжка достиг окна и выпрыгнул с такой быстротой, словно за ним гналась
целая стая злых духов. Так он несся до самого моста. Наконец он
остановился, чтобы немного перевести дух. Локон он все еще держал в кулаке,
не решился выбросить по дороге.
Андерс стоял, тяжело дыша, и с отвращением глядел на злополучный клок
волос. Белокурый локон несомненно, принадлежал какой-нибудь из тетушек, кто
его знает, какой именно. Очевидно, только одна из них уехала утренним
поездом, но кто же мог знать! Ну разве он был неправ, когда говорил, что
соваться в дом, где полным-полно тетушек, опасно для жизни. Какой позор,
какой ужасный позор! Охотиться за скальпом предводителя Алых роз и
возвратиться с локоном белобрысой тетки! Такого унижения Андерс еще ни разу
не испытывал в своей жизни. Нет, он не расскажет об этом ни одному человеку
на земле! Это будет страшной тайной всей его жизни, и он унесет ее с собой
в могилу.
А теперь - избавиться от локона, и как можно скорее! Андерс протянул руку
через перила моста и разжал пальцы. Черная вода тихо приняла странный дар,
спокойно журча под мостом, словно ничего особенного не произошло.
...А в доме почтмейстера царил страшный переполох. Почтмейстер и его
жена, перепуганные, прибежали к тете Аде, даже Сикстен примчался из своего
чулана на чердаке, куда его выселили на время пребывания тетушек.
Почтмейстер допытывался, почему, ради всего святого, тетя Ада вдруг так
дико закричала среди ночи. "Потому что здесь был вор",- утверждала тетя
Ада. Почтмейстер зажег свет во всем доме, обследовал все углы, но никаких
воров не обнаружил. Столовое серебро было на месте. Не хватало только
Беппо, но он, наверное, вышел погулять в сад, как обычно. Как тетя Ада не
понимает - будь это действительно вор, Беппо залаял бы и поднял тревогу. Ей
просто приснился нехороший сон, вот и все. Они постарались успокоить ее и
уговорить уснуть опять.
Но, оставшись одна, тетя Ада не могла уснуть. Она была слишком
взволнована. Что бы там ни говорили, а она-то твердо знала, что в комнате
кто-то побывал. Тетя Ада закурила сигарету, немного успокоилась, потом
достала зеркальце, чтобы посмотреть, не оставило ли пережитое потрясение
следов на ее красивом лице.
И тут она увидела - следы остались: у нее была теперь новая прическа!
Большая прядь волос была отрезана, и получилась маленькая пикантная
челочка.
Пораженная, смотрела тетя Ада на свое отражение, но постепенно лицо ее
стало озаряться улыбкой. Какой-то безумец вломился в дом ночью только для
того, чтобы срезать локон ее волос!
Мужчины и раньше совершали безумства ради тети Ады, она к этому привыкла,
но этот, кажется, побил все рекорды. Она немножко поломала голову над тем,
кто же был ее неизвестный поклонник. Увы, это так и осталось для нее
загадкой. Однако кто бы он ни был, тетя Ада решила его простить. Нет, она
его не выдаст! Пусть думают, что ей все приснилось.
Тетя Ада вздохнула и легла. А утром надо будет пойти к парикмахеру и
подровнять челку... Чуть-чуть.
12
Калле и Ева-Лотта с самого утра нетерпеливо ждали Андерса в саду
булочника, чтобы выслушать его отчет о ночных событиях. Но время шло, а
Андерс все не показывался.
- Странно,- сказал Калле.- Неужели его опять взяли в плен?
Они совсем было собрались идти разыскивать Андерса, когда он наконец
появился. Он не бежал, как обычно, а медленно шел, и физиономия у него была
необычайно бледная.
- Как ты ужасно выглядишь! - забеспокоилась Ева-Лотта.- Может, ты "жертва
жары", как в газетах пишут?
- Я жертва вареной трески,- ответил Андерс.- Не переношу рыбу, сколько
раз маме говорил. И вот вам доказательство.
- Какое? - спросил Калле.
- Да тошнило всю ночь. Я только и делал, что вскакивал и ложился,
вскакивал и опять ложился.
- А Мумрик? Так и остался в комоде?
- Ты что! С этим я, конечно, раньше справился. Уж что я должен сделать, я
сделаю, хоть на меня чума напади. Великий Мумрик - в глобусе!
У Калле и Евы-Лотты заблестели глаза.
- Здорово! - воскликнул Калле.- Расскажи! Сикстен не проснулся?
Они уселись втроем на мостик Евы-Лотты. Здесь, на речке было прохладно,
ольха давала приятную тень. Ребята болтали ногами в теплой воде. Андерс
сообщил, что это действует успокаивающе на треску у него в животе.
- Я вот думаю,- заметил он,- может, это не только из-за трески, может,
это нервы тоже. Ведь я сегодня был в доме ужасов.
- Выкладывай все с самого начала,- сказала ЕваЛотта. И Андерс начал
сначала. Он обрисовал очень драматично свою встречу с Беппо и то, как он
заставил пса замолчать. Калле и Ева-Лотта то ужасались, то восторгались.
Они были идеальными слушателями, и Андерс просто наслаждался рассказывая.
- Понимаете, если бы я не дал Беппо шоколаду, я бы пропал,- говорил он.
Затем Андерс описал еще более страшную встречу с почтмейстером.
- А ты бы и ему шоколаду сунул,- вставил Калле.
- Да я уже все Беппо отдал.
- Ну, а потом? - спросила Ева-Лотта.
Андерс рассказал, что было потом. Он рассказал все: про дверь Сикстена,
которая даже не скрипнула, про тетку Сикстена, которая, наоборот, очень
здорово скрипела, про то, как кровь застыла у него в жилах, когда она
завопила, и как ему пришлось поспешно убежать. Единственное, о чем Андерс
не упомянул, был теткин локон, который он утопил в реке.
Похождение Андерса захватили Калле и Еву-Лотту сильнее любой
приключенческой повести, и они снова и снова заставляли его повторять все
подробности.
- Вот это ночь! - с завистью воскликнула Ева-Лотта, когда Андерс наконец
кончил.
- Так не мудрено и состариться раньше времени,- отозвался Андерс.- Ладно,
главное - что Мумрик на месте. Калле усиленно забил ногами по воде.
- Мумрик - в глобусе! Попробуйте-ка придумать что-нибудь подобное!
Но ни Андерс, ни Ева-Лотта ничего подобного придумать не могли. Они
пришли в еще больший восторг, увидев идущих вдоль берега Сикстена, Бенку и
Йонте.
- Глядите, какие красивые белые розы растут вон на той ветке! -сказал
Сикстен, когда его отряд подошел к мостику.
Бенка хотел воспользоваться случаем и свалить все три Белые розы в речку,
но Сикстен остановил его. Алые пришли сюда не драться, они пришли
жаловаться.
По законам войны Алой и Белой розы, тот, кто в данный момент владел
Мумриком, был обязан хотя бы очень отдаленно намекнуть, где его надо
искать. Подсказать лишь чуть-чуть, самую капельку. А разве Белые розы это
сделали? Нет! Правда, их вождь, когда его как следует пощекотали, брякнул
что-то насчет тропинки позади Усадьбы. Алые для пущей верности вчера еще
раз облазили все вокруг и окончательно уверились, что Белые розы перенесли
Мумрика в другое место. И вот сейчас они вежливо, но настойчиво требовали
необходимых сведений.
Андерс спрыгнул в воду. Она ему доходила только до колен. Он стоял,
расставив ноги, упершись руками в бока и весело сверкая темными глазами.
- Пожалуйста, мы вам подскажем,- сказал он.- Ищите в недрах земли!
- Благодарю вас, вы очень любезны,- ответил Сикстен.- Где прикажете
начать, здесь или на Северном полюсе?
- Отличный намек! - подхватил Йонте.- Вот увидите, наши внуки найдут
Мумрика прежде, чем сойдут в могилу.
- С такими вот мозолями на руках! - добавил Бенка.
- А вы лучше пошевелите мозгами, если они у вас есть, аленькие розочки! -
возразил Андерс и провозгласил с театральным жестом: - Если вождь Алых
пойдет к себе домой и исследует недра земли, он найдет то, что ищет!
Калле и Ева-Лотта изо всех сил заколотили ногами по воде, прыснув со
смеху.
- Вот именно, ищите в недрах земли,- подтвердили они с загадочным видом.
- Подлые псы! - сказал Сикстен.
После чего Алые пошли домой и развернули обширные земляные работы в саду
почтмейстера. Весь день они рыли и копали во всех местах, которые казались
им хоть немного подозрительными. Наконец пришел почтмейстер и спросил, так
уж ли это необходимо - портить именно его газоны или ребята могут доставить
ему удовольствие и разорят чей-нибудь другой сад.
- Кстати, Сикстен, ты бы поискал Беппо,- добавил он.
- Разве он еще не пришел? - Сикстен даже перестал копать.- Где же он
может быть?
- Вот я и говорю, что тебе надо пойти поискать.
Сикстен вскочил.
- Пойдете со мной? - спросил он Бенку и Йонте.
Конечно, Бенка и Йонте пошли. Но не только они хотели помочь в розысках
Беппо. Андерс, Калле и Ева-Лотта, которые уже целый час лежали в кустах,
любуясь усердием Алых, вылезли и предложили свою помощь. Сикстен с
благодарностью принял их предложение. В трудную минуту розы забывали о
вражде.
В самом сердечном согласии вся компания двинулась на поиски пса.
- Он никогда не уходил надолго,- заметил Сикстен озабоченно.- Ну, может
быть, часа на два, не больше. А вчера ушел часов в одиннадцать, и с тех пор
его нет.
- Нет, в двенадцать. Ведь...- Андерс осекся и залился краской.
- Ну да, с двенадцати,- ответил Сикстен рассеянно.
Но вдруг он подозрительно взглянул на Андерса.
- Постой, а ты откуда знаешь?
- А я, понимаешь, вроде ясновидца,- вывернулся Андерс.
Он надеялся, что Сикстен не будет вдаваться в подробности. Не мог же он
сказать, что когда пришел с Мумриком около двенадцати часов, то видел Беппо
в кухне, а когда через час удирал обратно через окно, Беппо уже не было на
месте.
- Вот как! Выходит, нам повезло - нам как раз нужен ясновидец,- сказал
Сикстен.- Не можешь ли ты посмотреть, где сейчас Беппо?
Но Андерс ответил, что может предсказать только время, а не место.
- Когда же мы найдем Беппо? - пожелал узнать Сикстен.
- Мы найдем его примерно через час,- совершенно уверенно заявил Андерс.
Но на этот раз ясновидец ошибся. Найти Беппо оказалось не так-то просто.
...Они искали везде. Они прочесали весь город. Они обошли всех собак, к
которым обычно ходил в гости Беппо. Они спрашивали всех встречных. Но никто
не видел Беппо. Он исчез.
Сикстен совсем приуныл. Он шел и чуть не плакал от волнения, но ни за что
на свете не показал бы этого. Он только ужасно часто сморкался.
- С ним что-то случилось,- повторял Сикстен время от времени.- Он раньше
никогда не пропадал.
Ребята старались его успокоить.
- Да что ты - ничего с ним не случилось,- говорили они.
Но они совсем не так твердо были в этом уверены, как хотели показать.
Долго они шли молча.
- Он был такой славный пес! - сказал наконец Сикстен дрожащим голосом.-
Все-все понимал, что ему говорили!
Пришлось опять высморкаться.
- Да перестань ты так говорить! - попросила ЕваЛотта.- Можно подумать,
что он умер.
Сикстен ничего не ответил, только шмыгнул носом.
- Он всегда так преданно смотрел! - вспоминал Калле.- То есть я хочу
сказать, он всегда так преданно смотрит,- поспешил он добавить.
Опять все долго молчали. Когда молчать стало невмоготу, Йонте сказал:
- Да, собаки очень славные животные.
Они уже возвращались домой. Продолжать поиски не имело смысли. Сикстен
шел на полметра впереди других и толкал ногой камешек. Ребята прекрасно
понимали, как ему тяжело.
- Слушай, Сикстен, а вдруг Беппо пришел домой, пока мы тут ходили и
искали его! - воскликнула с надеждой Ева-Лотта.
Сикстен остановился посреди дороги.
- Если Беппо пришел,- торжественно произнес он,- я исправлюсь. О, до чего
же хорошим я стану! Буду мыть уши каждый день и...
И он побежал, подгоняемый вновь пробудившейся надеждой. Ребята бежали за
ним. Как они все хотели, чтобы Беппо с веселым лаем встретил их у калитки!
Но Беппо не было. Щедрое обещание Сикстена ежедневно мыть уши не
произвело никакого впечатления на силы, управляющие собачьими жизнями и
поступками. И уже без всякой надежды Сикстен спросил у мамы, стоящей на
веранде:
- Беппо не приходил?
Мама покачала головой.
Сикстен молча отошел в сторону и сел на траву. Друзья нерешительно
окружили его, силясь найти слова для утешения, но слова не находились.
- Я его взял совсем маленьким щеночком,- объяснял Сикстен дрожащим
голосом.
Они же должны понять, что если у тебя была собака, которую ты взял совсем
маленьким щенком, то ты имеешь право ходить с красными глазами, когда эта
собака пропала.
- Знаете, что он однажды сделал? - продолжал Сикстен, словно для того,
чтобы помучить себя.- Я вернулся домой из больницы - мне там аппендицит
вырезали,- а Беппо встречал меня у калитки. Он был так рад, что повалил
меня на землю, у меня даже все швы разошлись.
Все очень растрогались. Действительно, разве мог пес лучше доказать свою
преданность хозяину, чем опрокинув его на землю, да так, что у него швы
разошлись!
- Да, собаки славные животные,- подтвердил Йонте еще раз.
- Особенно Беппо,- сказал Сикстен и высморкался.
Калле впоследствии так и не мог понять, что заставило его заглянуть в
дровяной сарай почтмейстера. "Собственно говоря, это было бессмысленно",-
думал он. Ведь если бы Беппо случайно заперли там, пес лаял бы до тех пор,
пока кто-нибудь не пришел бы и не открыл.
Но, хотя заглядывать в сарай было абсолютно бессмысленно, Калле все же
заглянул. Он открыл дверь настежь, чтобы дать доступ свету, и в самом
дальнем углу увидел Беппо. Пес лежал совсем тихо, и в первый момент Калле
подумал с отчаянием, что он мертв. Но, когда Калле подошел поближе, Беппо с
трудом приподнял голову и тихо заскулил. Тогда Калле выскочил и закричал
что было мочи:
- Сикстен! Сикстен! Он здесь, в сарае!
- Беппо! Мой бедный, маленький Беппо! - говорил Сикстен дрожащим голосом.
Он стоял на коленях около собаки, и Беппо смотрел на него, словно
спрашивая, почему хозяин так долго не приходил. Он ведь лежит здесь ужасно
давно, ему было так плохо, он не мог даже лаять! Пес пытался обо всем
рассказать своему хозяину, и голос его звучал необычайно жалобно.
- Послушайте, он же плачет! - И Ева-Лотта сама заплакала.
Да, несомненно, Беппо тяжело заболел. Он настолько ослаб, что совсем не
мог двигаться. Он только тихонько лизал руку Сикстена, благодаря за то, что
его больше не оставляют одного такого больного.
- Я сейчас же бегу за ветеринаром,- сказал Сикстен.
Но едва он поднялся, как Беппо отчаянно заскулил.
- Он боится, что ты уйдешь от него,- понял Калле.- Я сам сбегаю.
- Скажи, чтоб он поторопился. И объясни, что пес съел крысиный яд.
- Откуда ты знаешь? - удивился Бенка.
- Знаю,- сказал Сикстен.- Это видно. Все эти проклятые бойни! Раскидывают
везде отраву, чтобы уморить своих крыс. Беппо туда ходит иногда за костями.
- А может Беппо... может собака умереть от этого? - спросил Андерс,
широко открыв глаза от ужаса.
- Замолчи! - рассердился Сикстен.- Только не Беппо! Беппо не умрет! Ведь
я взял его совсем маленьким щеночком. Эх, Беппо, и зачем ты съел этот
крысиный яд?
Беппо преданно лизнул его руку и ничего не ответил.
13
Калле спал беспокойно. Ему свилось, что он опять пошел искать Беппо. Он
бродил один по бесконечно длинным пустынным дорогам, которые терялись в
пугающем мраке. Калле надеялся встретить кого-нибудь и спросить про Беппо.
но никто не показывался. Во всем мире было безлюдно и темно. И вдруг все
переменилось. Он искал уже не Беппо, а что-то другое. Что-то гораздо более
важное, только он никак не мог вспомнить, что именно. Калле чувствовал, что
непременно должен вспомнить, словно от этого зависела его жизнь. Где-то
там, в темноте, таился ответ, но он не мог его найти. И Калле до того
измучился, что даже проснулся. Слава богу, это был только сон! Калле
взглянул на часы. Всего лишь пять! Надо попытаться опять заснуть. Он
зарылся носом в подушку, но странный сон не давал ему покоя. Даже
проснувшись, Калле чувствовал, что должен что-то вспомнить. Это "что-то"
сидело где-то глубоко в мозгу и ждало, когда его выпустят. Какая-то
маленькая клеточка там, в глубине, знала, в чем дело. Калле озабоченно
скреб себе затылок и сердито бормотал:
- Ну, давай же!
Но ничего не получалось, и Калле устал. Теперь он хотел спать и
почувствовал, как им овладевает приятная дремота, означавшая, что сон
близок.
И вдруг, когда он уже наполовину спал, маленькая клеточка в мозгу
выпустила то, что держала. Это была всего одна фраза, произнесенная голосом
Андерса:
- Если бы я не дал Беппо шоколаду, я бы пропал.
Калле подскочил и сел в постели. Куда только сон девался!
- Если бы я не дал Беппо шоколаду, я бы пропал,- повторил он медленно.
Что ж тут особенного? Почему ему так нужно было вспомнить именно эту
фразу?
Да потому что... потому что... есть такая страшная возможность, что и...
Зайдя настолько далеко в своих размышлениях, Калле улегся и с головой
укрылся одеялом.
"Калле Блюмквист,- предостерегающе сказал он себе,- не принимайся опять
за старое! Не фантазируй, пожалуйста. Ведь мы, кажется, договорились: с
этими глупостями покончено. Ты должен уснуть. Должен"!
"Я жертва вареной трески".
Опять голос Андерса. Как назло, не дает спать, да и только. И чего это он
притащился и трещит без умолку? Лежал бы дома и болтал сам с собой, если уж
его так распирает.
Увы, ничего не помогало. Страшные мысли просились наружу. Отогнать их
было невозможно.
Что, если Андерса тошнило вовсе не от трески? Вареная треска гадость, что
правда, то правда, но не будет же от нее тошнить всю ночь напролет. Что,
если Беппо наелся вовсе не крысиного яду? Что, если это был... это был...
отравленный шоколад?
Калле еще раз попытался осадить себя.
"Я вижу, знаменитый сыщик читал газеты,- издевался он,- и следил,
очевидно, за всеми преступлениями последних лет. Но если даже кого-нибудь и
отправили на тот свет отравленным шоколадом, то это еще не значит, что
каждая шоколадка насквозь пропитана мышьяком".
Он продолжал размышлять. Мысли были тревожные.
"Ведь газеты читаю не я один,- думал он,- уголовной хроникой интересуюсь
тоже не я один. Например, этим может заниматься некто в зеленых
габардиновых брюках. Он очень боится. И он тоже мог прочесть статью, где
говорится, как много сластей Ева-Лотта получила по почте. Ту самую статью,
где написано, что Ева-Лотта может послужить оружием, которое разоблачит
убийцу или как там еще... Ой, а вдруг это все и вправду так?"
Калле пулей выскочил из постели. Другая половина плитки ведь у него! Он и
забыл совсем! Куда же он ее дел?
Вспомнил - в кармане синих штанов. Он с тех пор их и не надевал. И
повезло же ему, если все было, как он предполагал.
А вообще-то что только не лезет в голову, когда проснешься в такую рань.
Самое невероятное может показаться возможным. И, когда Калле при свете
утреннего солнца отправился в одной пижаме в чулан разыскивать синие штаны,
ему опять подумалось, что он просто вбил себе все это в голову, как всегда!
"И все-таки небольшое исследование для порядка никогда не повредит! -
заключил он.- Азбука сыскного дела!"
Его воображаемый собеседник, долго державшийся в стороне, очевидно,
только и ждал этой заветной фразы.
Он не замедлил явиться, чтобы выяснить, что задумал знаменитый сыщик.
"Что собирается делать господин Блюмквист?" - спросил он благоговейно.
"Я же сказал - небольшое исследование".
Калле вдруг опять стал знаменитым сыщиком. Стал, и все тут! Он уже давно